Елена Мартынова, Everland
— Почему вы решили, что хотите заниматься трудоустройством людей с инвалидностью?
У каждого из основателей нашего проекта в жизни была личная встреча с инвалидностью — родственники или близкие люди болели. Поэтому просто бизнес, без социальной составляющей, нам был не интересен. С другой стороны все мы работали в каких-то интеллектуальных профессиях, я, например, занималась PR и контентом.
И замечала, что НКО-сектор давно решает проблему трудоустройства инвалидов. Наша же идея родилась из попытки выяснить, почему люди с ограниченными возможностями так редко получают перспективные профессии? Почему пробуксовывают уже имеющиеся модели их трудоустройства?
Мы не смогли бы создать клининговую компанию или колл-центр, так как ничего об этом не знаем. Мы могли только использовать свой опыт в интеллектуальных профессиях, что и сделали.
Изучили опыт НКО и поняли основную проблему. Оказалось, что люди с инвалидностью, если работают по профессии, профессионалы только процентов на пять.
Эти люди не конкурентоспособны. Причина очевидна — все стараются создавать для инвалидов мягкую пушистую атмосферу. Мы же захотели предложить им нормальную работу.
— Расскажите, как работает ваш проект.У нас несколько направлений услуг, которые мы нашей инклюзивной командой можем предложить бизнесу — это контент, дизайн, digital, юриспруденция и бухгалтерия. Профессионалы-кураторы набирают себе стажеров, повышают до необходимого уровня их квалификацию и затем принимают в сотрудники. Компания берет на работу людей с разной инвалидностью, сохранным интеллектом и уже имеющих образование и профессию. Обучить человека с нуля мы не можем. Стажер должен иметь мотивацию работать и расти. В нашем проекте есть профессионалы, которые просто могут выполнять свою работу. И есть те, у кого совсем небольшой опыт в профессии, но он хочет реализоваться и зарабатывать деньги.
Изначально планировали стажировать сотрудников у себя, а трудоустраивать к другим работодателям. Но быстро поняли, что это не дает ожидаемого результата. Мы решили, что проект может дать гарантию трудоустройства, если возьмет ответственность за этих людей на себя. То есть, нанятые сотрудники будут специалистами, а мы будем платить им деньги.
За стажировку Everland не платит. Компания обучает и пытается понять, что сотрудник сможет делать с точки зрения качества, скорости, коммуникации и ответственности. Мы организовываем мастер-классы от профессионалов, интегрируем. Человек приобретает бесценный опыт. У него нарабатывается портфолио и понимание, что и как делать. Он всегда сможет найти работу. Но мы хотим, чтобы оставался у нас. Работаем и очно, и дистанционно. Ну и, конечно, не требуем ездить в офис тех, для кого это совсем затруднительно, требуя только, чтобы он выполнял свою работу.
А еще мы перераспределяем нагрузку в команде с учетом ограничений человека. Если юрист на коляске по объективным причинам не может ездить в суд, то он все равно работает. Кто-то будет «ногами», кто-то — заниматься аналитикой у компьютера.
— Вы пытались получать гранты или другую поддержку извне?
Мы не сможем быть успешными без конкурентного продукта от наших сотрудников. Просто не будет хороших клиентов, а цены будут ниже рыночных. Даже если мы привлечем грант в 10 миллионов и через год его просто съедим, то проект не реализуется, я так считаю. Бизнес посотрудничает с нами месяц, и больше им не нужны будут никакие социальные ориентиры.
— А сколько вы уже работаете и какие результаты?
Четыре месяца в рамках пилота проект пытался понять — имеет ли право на жизнь наша концепция. У нас были люди с инвалидностью, позиционирующие себя как профессионалы, приглашенные кураторы и стажеры-инвалиды по всем направлениям. Everland выполнил несколько внешних заказов и сделал вывод, что модель работает. Но мы, конечно, увидели много проблем.
Особенностей инвалидности намного больше, чем можно уложить в какой-то реестр. Эти люди разные. И мы не можем это упорядочить, создать единую методичку по работе для всех.
Конечно, самое сложное — это обеспечить сотрудника работой. Everland необходимо убедить заказчика в качестве услуги, иначе он несет временной риск. Пока мы сделали 15 крупных проектов, самый большой бренд среди заказчиков — Beeline.
Бизнес ведь уже имеет свой опыт взаимодействия с этой группой людей-сотрудников. Сложилось мнение, что с инвалидами невозможно работать. Они паразитируют, не могут качественно выполнять задания, а критику воспринимают как дискриминацию.
— Это общая ситуация? Почему инвалиды не хотят работать?
Думаю, что да, общая. Это совокупность причин. В семье человека жалеют. А в школе дают поблажки вместо адаптации программы под возможности человека с требованием качества. В итоге получается псевдопомощь – причинение добра.
Успешными людьми с инвалидностью становятся те, кому родители создавали условия, чтобы быть, как все. Инвалидам кажется, что мир работы должен быть похож на мир обучения, семьи, когда все вокруг пытаются помочь. Но это не так. Работодатели не могут создавать идеальные условия, чтобы работать в облегченном режиме и получать равную с другими зарплату. К нам, конечно, летят упреки, что мы не организовываем качественное прохождение реабилитации в сопровождении психологов.
Но мы — не НКО, чтобы создавать человеку качественную реабилитацию и искать для этого деньги.
Мы были уверены, что при условиях интересной бесплатной стажировки у нас будут толпы людей, которые хотят работать. А на самом деле появились только толпы тех, кто хочет денег, не прикладывая больших усилий.
Но еще 5 лет назад нашу модель трудоустройства инвалидов совсем сложно было представить. В России не было даже понятия социального бизнеса. Сегодня с развитием интернета, технологий и сформированным спросом на профессии контента, дизайна и диджитал это уже возможно.
— Как ищете своих клиентов в бизнесе? Кто они и почему им это интересно?
На текущий момент мы работаем с личными знакомыми. Люди, которые доверяют нашему профессиональному опыту и готовы рискнуть вместе с нами. Сейчас мы запускаем краудфандинговую кампанию на planeta.ru по поиску клиентов. Как и любой бизнес, мы планируем искать клиентов через рекламу.
Мы интересны малому бизнесу, которому нужно быстро что-то сделать. Среднему бизнесу, готовому передать дело на качественный аутсорсинг. Также мы рассчитываем на крупный бизнес. Ему интересна поддержка социального предпринимательства — инклюзивное общество, образование, трудоустройство инвалидов.
— Так где все-таки сложностей больше? В работе с инвалидами или с бизнесом?
На первом этапе было больше сложностей с организацией процесса и понимания, что такое сотрудник с инвалидностью. На нынешнем этапе – это налаживание работы с клиентами – коммуникации, доверие к нам, выход на большой поток заказов.
— Каким вы видите будущее своих стажеров?
Мы хотим, чтобы наша концепция стала экономически устойчивой, чтобы проект окупился. Тогда мы сможем тиражировать этот опыт в регионы. Тогда люди поймут, что могут быть интересные проекты с участием инвалидов и рыночные зарплаты. Эти люди смогут работать в перспективной интеллектуальной профессии. Наши стажеры будут получать рыночную зарплату. Это не будет дешевой продажей труда инвалидов. Нам интересно изменить ситуацию с трудоустройством инвалидов, а не просто взять на работу 30-40 человек.
